ЭТОТ ДЕНЬ МЫ ПРИБЛИЖАЛИ, КАК МОГЛИ...

Великая Отечественная в датах и воспоминаниях ветеранов

Южнопортового района

Глава 3. Сталинградская битва

1942 г. 17 июля. Оборонительным сражением советских войск в большой излучине Дона началась Сталинградская битва 1942-1943 гг. – оборонительная (до 18 ноября) и наступательная (19 ноября 1942 г. – 2 февраля 1943 г.) операции. В разное время в ней участвовали войска Сталинградского, Юго-Восточного, Юго-Западного, Донского, левого крыла Воронежского фронтов, Волжская военная флотилия, Сталинградский корпусной район ПВО. К 17 июля в полосе шириной 520 км Сталинградского фронта (маршал С. К. Тимошенко, с 23 июня – генерал-лейтенант В. Н. Гордов) советские войска имели 12 дивизий, самолеты 8-й воздушной армии, авиации дальнего действия и 102-й авиадивизии ПВО. В наступавшую на Сталинград 6-ю немецкую армию (генерал-фельдмаршал Ф.Паулюс) входило 13 дивизий, поддерживаемых авиацией 4-го воздушного флота. 19 июля. Советские войска оставили Ворошиловград. 22 июля. Противник преодолел оборону войск Южного фронта западнее Ростова-на-Дону и развил наступление к переправам через Дон. Начались бои советских войск с главными силами группы армий «Б». 24 июля. Завершились Воронежско-Ворошиловградская и Донбасская операции: советские войска отошли на 150-400 км, оставили Донбасс, богатые сельскохозяйственные районы правобережья Дона, Ростов-на-Дону. 25 июля. С плацдармов в нижнем течении Дона противник перешел в наступление на сальском, ставропольском и краснодарском направлениях. На советско-германский фронт переброшены основные силы немецкой авиации, действовавшей в Северной Африке. 26 июля. Войска Южного фронта начали отход на рубеж рек Маныч, Ея и Кугоея. 27 июля. Контрудар части сил 1-й танковой армии из района Калача против соединений противника. Угроза захвата переправ через Дон и продвижения противника к Сталинграду временно снята. 28 июля. Танковые и моторизованные части противника создали угрозу прорыва на Кавказ, выйдя в сальские, задонские и краснодарские степи. Приказ Верховного Главнокомандующего № 227 («Ни шагу назад!»). 9 августа. Войска 62-й армии оставили район большой излучины Дона и переправились на восточный берег, отдельные части продолжали борьбу в тылу противника. 17 августа. Попытка врага молниеносного захвата Сталинграда сорвана. Организована оборона на внешнем оборонительном обводе Сталинграда. 18 августа. Начались бои за плацдарм на восточном берегу Дона. 20 – 21 августа. Противник захватил плацдарм на левом берегу Дона и начал наступление в районе Абганерова. 23 августа. 14-й танковый корпус 6-й немецкой армии прорвался к Волге. Авиация противника совершила на город около 2 тысяч самолето-вылетов. Противник прорвал оборону Юго-Восточного фронта в районе Сальск-Красноармейск на глубину до 25 км. 24 августа. Контрудары советских войск на Среднем Дону. 31 августа. Противник прорвал средний сталинградский оборонительный обвод. 2 сентября. 62-я и 64-я армии отошли на рубеж внутреннего обвода Сталинграда. 3-5 сентября. Наступательные действия советских войск севернее Сталинграда. 11 – 13 сентября. Войска противника вышли к Сталинграду с запада и юго-запада, и начались бои за Сталинград. 14 сентября. Суда Волжской военной флотилии начали переброску через Волгу 13-й гвардейской стрелковой дивизии. 15 сентября. Противник захватил Мамаев курган. 16 сентября. Мамаев курган отбит частями 13-й гвардейской и 112-й стрелковой дивизий 26 сентября. В Сталинграде на отдельных участках противник вышел к Волге. 27 сентября – 4 октября. Противник закрепился на западном склоне Мамаева кургана. Ожесточенные бои за удержание заводских поселков и территории заводов «Красный богатырь» и «Баррикады». Сентябрь. В Сталинградское сражение введена 3-я румынская армия. Советские войска расширили плацдарм на правом берегу Волги. 15 октября. Противник овладел вершиной Мамаева кургана и прорвался к Волге. 17 октября. Прорван фронт обороны 62-й советской армии между поселками Спартановка и Баррикады. 11 ноября. Паулюс послал на Сталинград 9 танковых дивизий, до Волги оставалось 100 м. Остояли. 18 ноября. Завершился оборонительный этап Сталинградской битвы. Сорван гитлеровский план летне-осенней кампании 1942 г. 19 ноября. Началась наступательная операция (кодовое наименование «Уран») советских войск в Сталинградской битве. 7 час. 30 мин. – 15 тысяч орудий и минометов введены в бой, и обрушили на врага тысячи тонн смертоносного металла. Это было начало конца самой страшной войны в истории человечества. Войска Юго-Западного фронта продвинулись на 25-35 км, Донского – на 3-5 км. 20 – 21 ноября. Прорвана оборона противника в районе Сарпинских озер. В районе Жирки разгромлены румынские войска. Части советских войск вышли в район Абганерово. 23 ноября. Завершено окружение 6-й и частей 4-й танковой армий противника (330 тысяч человек). Капитулировала роспопинская группировка врага. 24 ноября. Начались бои с группировкой немецких сил между Волгой и Доном. 12 декабря. Армейская группа «Гот» прорвала оборону советских войск (операция «Зимняя гроза»). Началась оборонительная Котельниковская операция левого крыла Сталинградского фронта, продолжавшаяся до 30 декабря. 13 – 19 декабря. Ожесточенные бои с армейской группой «Гот». 16 декабря. Началась Среднедонская наступательная операция войск Юго-Западного и левого крыла Воронежского фронтов, продолжавшаяся до 30 декабря. 19 декабря. Войска Сталинградского фронта остановили соединения группы «Гот» в 35-40 км от окруженной группировки противника. 24 декабря. 24-й танковый корпус (генерал В. М. Баданов) уничтожил аэродром 8-го ударного авиакорпуса 4-го воздушного флота (в тылу группы «Гот»), лишив тем самым германское командование возможности обеспечения с воздуха окруженных под Сталинградом войск. Завершен разгром основных сил 8-й итальянской армии. Наступление левого крыла Сталинградского фронта. 30 декабря. Завершились Котельниковская (соединения армейской группы «Гот» отброшены за реку Маныч) и Среднедонская (советские войска вышли в тыл группе армий «Дон») наступательные операции советских войск. Противник вынужден отказаться от дальнейших попыток деблокировать сталинградскую группировку. 1943 г. 8 января. Ультиматум советского командования командованию окруженной под Сталинградом группировки противника с предложением о капитуляции (отклонен). 10 – 11 января. Наступление войск Донского и Юго-Западного фронтов с целью ликвидации окруженной под Сталинградом группировки (операция «Кольцо»). 28 января. Генерал Паулюс радировал в ставку Гитлера, что, по расчетам его штаба, 6-я армия не продержится дольше чем до 1 февраля. 31 января. В Сталинграде капитулировала южная группа войск 6-й немецкой армии во главе с генерал-фельдмаршалом Ф.Паулюсом (центральный «котел»). 2 февраля. Сдались в плен войска северного и южного «котлов» 6-й армии. Вся сталинградская группировка немцев была в трех районах окружения, около 300 тысяч солдат и офицеров. В плен попала 91 тысяча человек, в том числе 24 генерала. В Германии 3 февраля был объявлен трехдневный траур в связи с «героической гибелью» 6-й армии. Завершилась наступательная операция советских войск в Сталинградской битве. Из личного дневника фельдмаршала Паулюса: »Весь комплекс операций под Сталинградом состоит из трех фаз развития: 1. Продвижение к Волге. В общих рамках войны летнее наступление 1942 г. означало попытку в новом наступлении осуществить планы, потерпевшие провал поздней осенью 1941 г., а именно: довести войну на Востоке до победного конца, то есть добиться целей нападения на Россию вообще. Тем самым существовала надежда решить исход войны… 2. С началом русского ноябрьского наступления и окружения 6-й армии, а также частей 4-й танковой армии, в целом 220-240 тысяч человек, становилось все более ясно, вопреки всем ложным обещаниям и иллюзиям ОКВ, что вместо «победного завершения войны против России» возник вопрос: как избежать на Востоке полного поражения и, следовательно, проигрыша всей войны… 3. В третьей фазе, после провала попыток деблокады и отсутствия обещанной помощи, необходимо было выиграть время, чтобы позволить восстановить южную часть Восточного фронта и спасти крупные немецкие силы, находившиеся на Кавказе. Можно было полагать, что в случае неудачи вся война будет проиграна только в результате громадного по масштабам поражения на Восточном фронте…».

________________________________

Виктор Иванович Колотенков, 1924 г. рождения. Родился в деревне Богавиха Высоковского района Московской области. После окончания школы закончил ремесленное училище при Московском заводе «Каучук», Управлением трудовых резервов был направлен в Химки на химический завод. Там был избран комсомольским секретарем завода. Добровольно просился на фронт. Но военкомат держал его для особого случая. Однажды на завод пришел запрос на двух надежных, здоровых, грамотных парней для обслуживания новейшего вида оружия. Виктора послали по запросу с соответствующей характеристикой. Направили на Московский завод «Компрессор», где изготавливалось это новое оружие, в будущем названное «катюшами». Некоторое время ушло на обучение, принятие присяги, формирование Отдельного дивизиона гвардейских минометов. Их сразу послали под Сталинград. Там, у берегов Волги, на американском автомобиле «Студебеккер», где стояла минометная установка, сержант Виктор Иванович, командир орудия, вел наступательные операции перед атаками наших войск. Особенно досталось немцам перед Мамаевым курганом, который они хотели захватить: «катюши» громили врага своим беспощадным огнем. Полина Михайловна Балашова в марте 1942 г. по призыву райкома комсомола добровольно пошла на фронт. Воспитанная в духе высокого советского патриотизма, она готова была отдать свою жизнь за Родину, за ее свободу в тяжелую годину немецкой оккупации. Поэтому при прохождении медицинской комиссии она скрыла от врачей, что в анамнезе у нее перелом ноги и одна нижняя конечность несколько короче другой. Вместе с остальными новобранцами ее направили в Астрахань на курсы связистов. По окончании курсов, в мае 1942 г., она оказалась на Воронежском фронте в войсках ВВС, в отдельной 220-й роте связи, которая обслуживала 267-ю военно-воздушную штурмовую дивизию под командованием полковника Л.Коломейцева. Эта дивизия в декабре 1942 г. участвовала в боях за Сталинград и в пленении фельдмаршала Паулюса. Под Сталинградом Полина Михайловна получила осколочное ранение в руку. Во время военных действий рота связи, в которой служила Полина Михайловна, шла за пехотой для налаживания связи с командованием, а за ней уже шли остальные войска. Владимир Филиппович Петров, уроженец подмосковного Барыбино. Закончил 10 классов в московской школе возле завода «Серп и Молот». Призван в армию в 1942 г. Определен курсантом в Винницкое военное пехотное училище. Оно было эвакуировано в Суздаль. Там же в Суздале, в Спассо-Евфимиевом монастыре содержались немецкие генералы и офицеры во главе с фельдмаршалом Паулюсом, плененные под Сталинградом. Гитлер дал своим диверсантам команду захватить Паулюса. Командование наше каждый день ожидало десанта с неба и тренировало курсантов-пехотинцев на случай нападения на монастырь. Курсанты с любопытством посматривали на прогуливающихся немецких генералов и офицеров, те же разглядывали обучающихся военным премудростям советских курсантов. Когда усталые курсанты возвращались с занятий в свою казарму, навстречу им ехала телега с бочкой воды – ее вез немцам молодой веселый пленный итальянец. Воду он набирал в речке Каменке и развозил по кельям, где обитали немецкие генералы и офицеры. При встрече с курсантами итальянец останавливал свою лошадь, доставал из кармана губную гармошку и наигрывал веселый, бодрящий марш утомленным воинам. Дмитрия Степановича Семенова после окончания учебы определили шифровальщиком на канонерскую лодку «Илья Усыскин» – флагманский корабль дивизиона Волжской флотилии. Таких судов в дивизионе было три – еще «Николай Щорс» и «Василий Чапаев». За ними шел дивизион броневых катеров. Канонерская лодка – боевой артиллерийский корабль, предназначенный для ведения прибрежных боевых действий на море или на реках. Стояли у левого берега Волги, «Илья Усыскин» – южнее Красноармейска. Фашистские разведывательные самолеты, прозванные «рамами», пролетали над позициями. Вражеские летчики засекали всякую наземную цель и быстро передавали ее координаты своим артиллеристам, которые обрушивали на наших шквал смертоносного огня. А немецкие самолеты – армадами в 10, 20, 50, 100 машин наваливались сверху и забрасывали наши наземные позиции фугасными и зажигательными бомбами, а реку – глубинными минами. Первый воздушный налет, увиденный Дмитрием, запомнился сплошным черным многокилометровым дымовым ковром непомерной высоты – горели склады нефтеперерабатывающего завода. Все молили Бога, чтобы он послал на землю ветер и разогнал эту страшную копоть. Иногда с неба падали листовки. Содержание одной Дмитрий Степанович помнит до сих пор. В кольце танков – фотография советского офицера и текст внизу: «Сын Сталина Яков у нас в плену, вы окружены, переходите к нам, эта листовка – ваш пропуск». Корабль маскировали всем, что попадалось под руку. Летом прятали в зелени деревьев, зимой жались ближе к берегу. В течение всего дня по команде корректировщика с передовой вели методический и беглый прицельный огонь по скоплениям живой вражеской силы и техники, поддерживали своим огнем 148-ю стрелковую дивизию 62-й армии, которой командовал генерал Чуйков. Работали под почти непрерывным огнем немецкой артиллерии и бесконечными налетами. Стволы зенитных пулеметов «Усыскина» нагревались чуть ли не докрасна. После каждого массированного артиллерийского удара кораблю приходилось менять свои позиции, чтобы уйти от воздушных разведчиков. Зимой стояли на приколе у самого берега. И не переставали выполнять приказы командования – стрелять по противнику, но теперь с большей осторожностью, чтобы не обнаружить себя. Каждое утро вокруг корабля ломами обкалывали лед, чтобы судно не раздавило льдами. Вырыли на берегу землянку, накатали сверху два ряда тяжелых толстых бревен, выловленных из реки. Здесь было теплее, чем в металлических замерзших каютах. Из гильз снарядов соорудили светильники. 19 ноября 1942 г. стволы одной тысячи артиллерийских орудий разного калибра одновременным залпом возвестили о начале контрнаступления наших войск в районе Сталинграда. В их числе были и пушки «Ильи Усыскина». 1 февраля 1943 г. в недавно введенной рубрике Совинформбюро «В последний час» было опубликовано сразу ставшее достоянием истории знаменитое сообщение, начинавшееся словами: «Наши войска полностью закончили ликвидацию немецко-фашистских войск, окруженных в районе Сталинграда». Зинаида Андреевна Кабанова, 1921 г. рождения, москвичка, закончила 10 классов можайской средней школы №8. Работала лаборанткой в химической лаборатории одного из столичных заводов. Когда в Москве началась общая эвакуация, выехала на Урал, в город Уфу. Работала там на оборонном заводе лаборанткой, а потом добровольно попросилась на фронт. Медицинская комиссия при городском военкомате признала девушку годной к строевой службе и направила в отдельный спецдивизион войск ПВО. Два месяца новобранцев обучали специальностям по обслуживанию зениток. Зину – работе на приборе управления огнем. Прибор был довольно сложный, американского производства, учиться работе на нем было непросто, осваивать его пришлось в основном уже на боевых позициях. Батарея, в которой в должности командира отделения управления огнем служила Зинаида, стояла на реке Дон, у деревни Лажки, на охране железнодорожного моста. – Наступающие немцы старались разрушить этот стратегически важный мост, – говорит Зинаида Андреевна, – а мы должны были подпускать к нему их самолеты. Им приходилось бросать бомбы мимо цели и возвращаться назад. Мы радовались каждой своей победе, но вдруг прибыли солдаты НКВД и взорвали мост, чтобы фашисты не перешли по нему на наш берег. Нас посадили на машины и отправили в Сталинград. Здесь мы охраняли тракторный завод. Когда начиналась Сталинградская битва, я каждый день теряла своих подруг. Наши орудия уничтожались вражескими снарядами, бомбами и минами. Вскоре не осталось ни одного, и мы, оставшиеся в живых, в составе пехотной роты помогали защитникам города чем могли: подносили снаряды, готовили солдатам пищу, дежурили на боевых позициях, рыли противотанковые рвы и даже стреляли из автоматов. К концу битвы от дивизиона осталось всего несколько десятков человек, которых отправили на переформирование под Саратов, в город Аткарск. Василий Петрович Орешин, 1922 г. рождения. Родился в деревне Старое Веселово Рязанской области. Учился в институте, в городе Сталинграде, там же на заводе «Красный Октябрь» проходил практику. Был призван на службу в Красную Армию, направлен в 39-ю стрелковую дивизию. Служил красноармейцем-связистом здесь же, в туннелях завода, где размещался штаб. Бомбили там так, что в течение дня нельзя было высунуть головы из укрытия. Но дивизия держала оборону, хотя люди гибли в количествах, которые трудно было подсчитать. В очередной налет вражеской авиации досталось и штабу: его засыпало землей так, что едва откопали. Все, кто находился там, получили тяжелые травмы головы, рук, ног. Василию осколком перебило правую ногу, контузило. Да и нахождение под землей оставило свой след: до сих пор Василий Петрович не может терпеть темноты. Орешин 8 месяцев лечился в госпиталях. За участие в великой битве награжден медалью «За отвагу» и «За оборону Сталинграда». Василий Андреевич Артюхин после прохождения курса молодого бойца был определен на обучение механиком-водителем танка. Успешно освоил специальность, водил свой тяжелый БТ не хуже других. Уже тогда к военным действиям готовились серьезно, и ночным тревогам не было конца. Положенные красноармейцу восемь часов ночного отдыха перепадали не более двух раз в неделю. Война застала Василия 23 июня 1941 г. совсем недалеко от западной границы СССР. В одном из первых же боев Василию здорово досталось: осколочное ранение в ногу, ожог первой степени. Потом – дивизионный медсанбат, санитарный эшелон, эвакуационный самаркандский госпиталь. Местный военкомат определил выздоровевшего в пехоту. Боевой танкист ругался, возмущался, просил. В итоге его направили в Подольское артучилище. Но надежды на встречу с родными и друзьями оказались преждевременными: училище, принимавшее участие в обороне Москвы и потерявшее больше половины личного состава, эвакуировалось в Бухару. Шесть месяцев учебы, и новоиспеченный лейтенант попал в аккурат на защиту красавицы-Волги. После среднеазиатской жары он сразу окунулся в тридцатиградусный мороз с ветрами и вьюгами. Молодой командир батареи 45мм-вых противотанковых пушек в составе 266-го гвардейского стрелкового полка 99-й Краснознаменной стрелковой дивизии стоял на подступах к городу, значение которого трудно было переоценить. Главное, чтобы его не взяли немцы. Иначе тут же нападут с востока японцы, с юга турки, и тогда прощай Советский Союз. Стояли насмерть с той техникой, что была в распоряжении батареи Артюхина, хотя с потрепанными сорокапятками остановить напористые немецкие броневые машины было почти невозможно. Каждая атака противника сопровождалась налетами бомбардировщиков – с воздуха летели осколочные, фугасные, зажигательные бомбы. Ежедневно приходилось отбивать по несколько танковых атак, каждая из которых выбивала из наших рядов треть, половину, а то и больше бойцов. Приказ Верховного Главнокомандующего №227«Ни шагу назад!» был законом для каждого воина. Вот отбита очередная атака. Все расчеты докладывают комбату о живых потерях, раненых, повреждениях орудий, израсходованных боеприпасах. Василий внимательно осматривает поле боя: «Да, накрушили…». Заснеженное поле усеяно трупами в темных шинелях. Взгляд ловит какое-то движение. Он посылает троих бойцов, хочет удостовериться, что не ошибся. Ребята быстро добираются по утоптанному снегу до цели, кладут тело на носилки, несут к укрытию. Лейтенант приглядывается и узнает в бойце пулеметчицу полка Татьяну. Ее полушубок был изрешечен осколками, буквально залит кровью. Василий снял с себя теплый полушубок, надел на девушку, ей поднесли «для сугрева спиртяшки», закуску. Постепенно она пришла в себя. «С того света меня возвратили», – произнесла она дрожащими губами. Ее увезли в медсанбат, потом в госпиталь. Судьба снова свела их уже после войны, в столице. Татьяна Михайловна Богомолова живет теперь в районе ВДНХ, часто звонит, иногда они встречаются. С командующим гвардейской армией В.И.Чуйковым Василий Андреевич встречался под Сталинградом не раз. Был и на его похоронах в 1981 г.: вместе с боевыми товарищами провожал в последний путь любимого командира, тот просил похоронить его под стенами города, который не отдали врагу. Сталинградский тракторный завод немцы брали неоднократно, и каждый раз пушкарям 266-го полка приходилось отбивать его обратно: без производственной базы завода они не могли осуществлять ремонт подбитых танков. В последний раз завод перешел в наши руки в январе 1943 г. Немцы надежно прятались в глубоких, прочных подвалах завода, которые не брала ни одна бомба, и не хотели сдаваться, пока не поднял кверху руки генерал-фельдмаршал Паулюс. И, даже выставив свои автоматы с белыми платками, фанатичные немецкие офицеры не унимались: расстреливали в упор подошедших советских воинов. Силы наших солдат были буквально на исходе, когда в бой пошли сибирские дивизии из ставки Верховного командования. Они и решили исход борьбы – взяли в плен 22 немецкие дивизии, огромное количество боевой техники. 22 декабря 1942 г. были учреждены правительственные награды за оборону четырех городов, в том числе и Сталинграда. В числе награжденных есть и лейтенант Артюхин. Вот донесение от 28 января 1943 г. начальника политотдела 99-й дивизии майора Блохина (Центральный архив Министерства обороны СССР. Фонд 88. ГВ. СД. Опись 16, дело 1176, лист 44-45): «Части дивизии составляли ударную группу армии, имели задачу прорвать оборону противника, овладеть отметкой 120,5 северо-западнее отрогов балки Карася и выйти на рубеж: высота Май, после чего выполнить задачу согласно приказу командира дивизии – выйти к западной окраине Сталинградского тракторного завода с последующей задачей очистить СТЗ и выйти к реке Волге. Противник оказывал жестокое сопротивление. Командир отделения противотанковых пушек Артюхин во время разгоревшегося боя вместе со своим отделением не раз отражал контратаки немецких танков. Подпуская танки на 130-200 метров, метко прицеливался и на ходу уничтожал их. В последних боях в направлении его отделения шел немецкий танк и до 40 автоматчиков. Артюхин приказал своим бойцам бить по фрицам, а сам бил по танку. Танк был уничтожен, и автоматчиков тоже полегло немало. На боевом счету отделения Артюхина имеется 6 подбитых танков. Бойцы отделения о своем командире сложили песню: Наш Артюхин с тонким нюхом, Он по танкам метко бьет. Где залег комбат Артюхин, Танк фашистский не пройдет». За смелость и отвагу, проявленные в боях за освобождение Сталинграда, гвардии лейтенант Василий Андреевич Артюхин награжден орденом Отечественной войны 1-й степени. Виктор Андреевич Предеин, капитан, летчик-испытатель НИИ ВВС СССР, служил в подмосковном Чкаловском. Однажды на своем ЛИ-2 ему пришлось «везти» на Урал В.А.Малышева. Он, заместитель Председателя Совнаркома СССР, нарком тяжелого машиностроения, руководил созданием производственной базы на востоке страны и выпуском первоклассной боевой техники. Вячеславу Александровичу понравился спокойный, обстоятельный капитан – вел самолет с уверенностью опытного, хорошо знающего дело человека. Нарком предложил Виктору Андреевичу потрудиться на танковую промышленность, и тот не смел отказаться. Через несколько дней в НИИ ВВС пришел приказ откомандировать экипаж Предеина с его самолетом в соответствующее управление. Квартировали под городом Свердловском, на аэродроме Кольцово. Ли-2 «носил» запасные части к танкам из Нижнего Тагила, где на базе вагоностроительного завода производили танки, из городов Горького, Коврова, Арзамаса, других в Сталинград на тракторный завод, где ремонтировали танки. Для перевозки возможно большего количества грузов самолет не стали оснащать тяжелым пулеметом с прицельным устройством, поэтому, кроме табельных пистолетов «ТТ», у членов экипажа другого оружия на его борту не было. Наученный горьким опытом первоклассного испытателя, Виктор Андреевич был во всем очень осторожен, скрупулезно подчинялся предписаниям летных инструкций, строго проверял выполнение своих приказаний. Отлично знал свою машину и слыл в НИИ ВВС настоящим асом. Про себя говорил, что попасть в самолет из зенитки очень трудно, так что уйти от разрывов снарядов летчик должен обязательно. Уже на дальних подступах к Сталинграду немецкие зенитки вели прицельный и беглый огонь по нашим самолетам. И первые полеты не обходились без осколочных «ранений». Но не зря ЛИ-2 называли «летающим танком». Те осколки, что все же попадали в предеинский самолет, к счастью, не причиняли ему особого вреда. На земле небольшие пробоины удачно «латали». Чтобы не оказаться в зоне разрывов губительных вражеских снарядов, ежедневно приходилось менять курс. Штурман старший лейтенант В.Сысоев хорошо знал свое дело, прокладывая на карте новую трассу подальше от замеченных накануне вражеских батарей. Их дислокацию экипаж передавал в штаб фронта, совмещая «извозчичьи» обязанности с разведывательными. Бортовой техник А.Бочаров, высокий, широкоплечий, очень надежный и исполнительный лейтенант, обладал завидным зрением. От его проницательных глаз под широкими густыми бровями не ускользал ни один подозрительный объект, который мог оказаться потенциальным врагом самолета. У стрелка-радиста за отсутствием пулемета не было другой обязанности, кроме как дежурить на радиосвязи. Поэтому беспокойный старшина крепыш А.Ножкин тоже зорко следил за землей и часто огорчался, что был лишен возможности бить «немецких гадов» на своем хвостовом «облучке». Особенно после незабываемого полета 29 ноября 1942 г. Лавируя, уходили от разрывающихся снарядов и не заметили, как легкий «мессер» пустил в ЛИ-2 пулеметную очередь. Пули просвистели над кабиной самолета, едва не задев остекления. Пока немец, окрыленный успехом погони, удалился для разворота, чтобы снова атаковать сверху, советский ас пустил свою машину резко вниз, и три пули, посланные ему вдогонку, хотя и достигли цели, но попали в самые безобидные места. ЛИ-2 неожиданно быстро перешел на бреющий полет. И немецкий летчик не решился преследовать противника на низкой высоте, боясь врезаться в землю. Свидетелями этого поединка на земле были танкисты-сталинградцы. А через несколько минут экипажам танков было приказано выделить наряды для разгрузки самолета. Петр Нистратов оказался в их числе, благо и его машине что-то причиталось из доставленного груза. Пока танкисты занимались рагрузкой, летчики готовили свою машину в обратный путь. Перед вылетом голубоглазый летчик-капитан угощал своих помощников папиросами высшего сорта «Казбек». Выпускались они в твердой картонной упаковке. На крышке коробки был изображен лихой всадник в папахе и бурке на коне, на фоне одноименной вершины. От этой опрятной, такой знакомой коробки повеяло мирной, тихой довоенной жизнью, души танкистов потеплели, растрогались. Разговорились. И были обрадованы, что пусть фронтовая, а все же судьба свела здесь, у окопов Сталинграда, почти земляков. Военную службу рядовой Нистратов и капитан Предеин несли на одной железнодорожной ветке: один на станции Болшево, другой на станции Чкаловская. Прошло много лет. Инженер ЦНИИТМАШа П.Нистратов входил в группу разработчиков темы, заказанной ВВС. Пришлось ехать на Чкаловский аэродром, сидеть на неудобной скамейке в рабочем салоне самолета, на борту которого велись испытания цниитмашевского изделия. Полет был долгим, утомительным: нужно было фиксировать множество различных показаний. И пожилой инженер, относящийся к делу с врожденной скрупулезностью, устал от работы в непривычных условиях на большой высоте. В душе ругал себя за то, что согласился на эту нелегкую командировку, когда в контуженной голове шумит, а язвенный желудок мается. Не мог дождаться окончания этого испытания больше на выносливость своего организма, чем технического изделия. На земле многие участники испытания дружно закурили. Полез в карман за желанной папироской и Петр Дмитриевич. Но вынул оттуда скомканную пачку с согнутыми папиросками, хоть собирай табачок и верти самокрутку. Вдруг перед глазами его оказалась до боли знакомая коробка с всадником на фоне горы. Петр Дмитриевич не так обрадовался желанной папиросе, как хозяину коробки. «Неужели это он? Очень похож. Те же голубые глаза, та же обаятельная улыбка и тот же проницательный, теплый взгляд». Взял из коробки папиросу, закурил, хотел было обратиться по имени, но забыл – прошло точно более десяти лет. Под летной курткой погон не видно, звания не разберешь. Но все же решился: «Товарищ командир, под Сталинградом мы не могли встретиться?» – «Танкист! И если не ошибаюсь, Петр». – «Ну и память у вас! А моя после контузии, когда мой танк подорвался на мине, часто меня подводит». – «Да как же я могу тебя забыть? В тот раз вы все так быстро освободили от груза мой самолет, что в тот день я сумел сделать еще одну «ходку». Да куда? В Пермь! Там нашел своего брата, которого искал с начала войны. А эвакуировался он из Ленинграда… Так что подожди меня чуток, я сдам полетные дела и отметим нашу встречу…». Нина Федоровна Павлова: «Я родилась в Сибири, севернее города Новосибирска, в деревне Абрамове в многодетной семье, из народности чалдонов. Перед войной мои братья и сестры, кто постарше, работали, а младшие учились, каждый из нас строил свои жизненные планы. Осенью 41-го я, молодая учительница, надела солдатскую гимнастерку и добровольцем пошла на войну. Мы, сибиряки, народ стойкий, выносливый, не боимся смотреть смерти в глаза. Такой была и я. Считала своим долгом быть в рядах защитников Родины. В ноябре мы прибыли на Украину под город Ромны, откуда пришлось нам отступать до самого Сталинграда. При отступлении наших войск чего только ни случалось: немцы забрасывали к нам в тыл десант – старались окружить, но красноармейцы и офицеры Красной Армии прорывали вражеское кольцо массированным огнем. Под Сталинградом мы, наконец, создали плотную оборону, окопались. Для того, чтобы хорошо воевать, нужно быть физически крепким. А пшенный суп и пшенная каша, которыми нас день изо дня кормили, надоели так, что сил нет. От однообразной пищи солдаты заболевали «куриной слепотой». С заходом солнца некоторые бойцы теряли зрение. Какие из таких «слепцов» воины? А на нейтральной полосе уже созрела картошка. И вот пришла мысль: а что, если накопать картошки для обеда? Решили: красноармейцы будут меня прикрывать, держать под прицелом противника, а я накопаю картофеля. Взяла вещмешок, саперную лопатку и пошла на нейтральную зону. Было тихо, ни единого выстрела не слыхать. Я стала копать и складывать картошку в вещмешок. Подняла голову, смотрю: на другом конце картофельного поля фриц копошится, видимо, с таким же «поручением». Так и копали, я – со своей стороны, а он – со своей. Накопала целый вещмешок. Пригнувшись, волоком потащила его к своим. Только спрыгнула в траншею, смотрю и противника, как корова языком слизнула. И не стрелял в тот день никто ни с той, ни с другой стороны. Мы с бойцами устроили настоящий пир. Помню, как-то раз какой-то взволнованный боец прокричал, что немцы идут на нас в атаку. Однако было слишком тихо. Я с двумя бойцами подползла по-пластунски к самой линии фронта – посмотреть, в чем дело. Видим: немцы выстроились колоннами по четыре человека, рукава по локоть засучены, автоматы наперевес и маршируют на месте. Впечатление такое, что они двигаются вперед на наши позиции. Когда мы погнали немцев, то наши тылы отстали. Приходилось идти голодными, делая марш-броски по 20-25, а то и более километров в день. Однажды обнаружили на дороге только что убитую снарядом лошадь. Мы освежевали ее, сварили еще теплое мясо и наелись досыта. На следующий день, подходя к железнодорожному мосту, увидели, что на его опорах немцы повесили наших мирных жителей: стариков и мальчиков лет 12-13. Мы вынули их из петель и положили на землю. Хоронить было некогда, надо было идти вперед. Немцы постоянно обстреливали нас, приходилось окапываться, занимать оборону. При сильном артобстреле рвалась связь с нашими подразделениями и батареями. Особенно часто не было контакта с батальонами ПТР (противотанковых ружей). Двух связистов, которые выходили на ликвидацию обрыва провода, ранило. И тогда наш комвзвода остался дежурить на коммутаторе, а я пошла по линии – искать обрыв. Помню, получили мы тогда американские телефонные аппараты в кожаных футлярах на длинных ремнях через плечо и английские светло-зеленоватые шинели. Иду я по линии связи, а наперерез мне идет наш офицер-танкист. Он, оглядев мой «заграничный» вид, заподозрил меня в том, что я шпионка, и приказал предъявить красноармейскую книжку. Предъявила. Но это его не убедило, и он приказал для подтверждения личности соединить его с моим командиром взвода. К счастью, все обошлось благополучно. Но, возвращаясь обратно, я была ранена пулей в руку, а второе ранение в ногу получила осколком снаряда. В сражениях за Сталинград нашу 20-ю истребительно-противотанковую артиллерийскую бригаду перебрасывали на самые ответственные участки, большую часть боевых действий мы вели в составе 57-й армии под командованием Маршала Советского Союза Ф.И.Толбухина. Нашей бригаде было присвоено наименование Сталинградской. Командиром бригады от начала до окончания боев за город был полковник Петр Семенович Желамский. Мои позывные в бригаде оставались всегда неизменными: «Чайка».