ЭТОТ ДЕНЬ МЫ ПРИБЛИЖАЛИ, КАК МОГЛИ...

Великая Отечественная в датах и воспоминаниях ветеранов

Южнопортового района

Глава 9. Звезда Героя

У Кузьмы Егоровича Селиверстова смелости и отваги предела не было. 1941 год. Лето. Каждый день полку приходилось участвовать в сражениях. Привычный срочный вылет – на наши позиции идут фашистские бомбардировщики. Кузьма бросает в самую гущу немецких пиратов свой «ястребок». Вспыхивает тяжелый «юнкерс» и подрывается на своих же бомбах. Взрывом разносит по сторонам остальные самолеты. Фашисты начинают бешеный обстрел машины Селиверстова. Одна пуля попадает в его мотор, и летчик вынужден сделать срочную посадку. А вслед за ним заходит на вынужденную и один из «мессершмиттов», охраняющих бомбардировщиков. Кузьме приходилось слышать о наглости немцев, садившихся около сбитого советского самолета, чтобы потом раздобыть в горящей кабине документы летчика и похвастаться перед друзьями. «Не выйдет», – решил Кузьма. Он быстро вылез из кабины и спрятался в стороне. А когда фашист выпрыгнул из своей кабины и поторопился к его «ястребку», Кузьма быстро вскочил в «мессер» и был таков. 28 июня 1941-го немецкие бомбардировщики летели на город Котовск. Навстречу им в воздух поднялись 9 наших истребителей, ведомых К.Е.Селиверстовым. Обнаружив 8 бомбардировщиков, Кузьма Егорович ринулся вперед сквозь заградительный огонь. Другой летчик – Яковлев ворвался в строй «юнкерсов». Опасаясь столкновения, немцы бросились врассыпную. Но и самолет Яковлева рухнул вниз, и пилот погиб. Фашистские самолеты уходили поодиночке и стали добычей наших истребителей. Они сбили 7 вражеских машин, и ни одна бомба не упала туда, где намечали сбросить враги. Сам Селиверстов в этом бою сбил два бомбардировщика. Всего в этот день летчики 16-го авиаполка сбили 12 вражеских самолетов. Всего четыре месяца сражался Кузьма Егорович. Но как воевал! К октябрю 1941 г. он имел уже 150 боевых вылетов, участвовал в 60 воздушных боях. На его счету 11 сбитых самолетов противника. Последний свой бой он провел 15 октября 1941 г. Случилось так, что из разведки не вернулся командир эскадрильи К.Ивачев. Селиверстов получил разрешение у командира полка на розыск боевого друга. Вылетел один на не совсем исправном самолете «И-16» в район между Таганрогом и Мариуполем и, не обнаружив Ивачева, возвращался на свой аэродром. Пролетая через линию фронта, он увидел, как четверка «мессеров» давит двух наших «И-15», возвращающихся с задания. Не раздумывая, Кузьма Егорович вступает с немцами в неравный бой. На глазах у пехоты, наблюдавшей за этим боем, летчик сбивает одного фашиста, а остальные трое бросаются на Селиверстова. И тут у него заглох мотор (кончилось горючее), а высота небольшая, и прыгать с парашютом невозможно. Осталось одно: идти на посадку. Фашисты воспользовались беспомощностью самолета и расстреляли его в упор. Он похоронен на месте дислокации полка недалеко от аэродрома, в селе Султан-Салы. Родом Кузьма Егорович из деревни Ольхи Плавского района Тульской области. Было их два брата и две сестры, рано оставшихся сиротами после смерти матери. Уехали в Москву к старшей сестре. Кузьма учился в школе, строил первую очередь Московского метрополитена. По призыву военкомата попал в воздушно-десантные войска. Написал наркому обороны письмо с просьбой определить в летное училище. Просьбу его удовлетворили, и он окончил Чкаловское училище военных летчиков. Перед войной служил в Молдавии. Войну начал командиром звена. С первых дней он участник воздушных сражений с врагом. Трудно пробиться к вражеским бомбардировщикам, а надо, любой ценой. Селиверстов шел напролом. Как-то при атаке на бомбардировщиков на него навалились два «юнкерса». Один из них запылал от смертельной очереди селиверстовского пулемета. Но и Кузьма потащил за собой черный шлейф дыма. В полк он вернулся на колхозной автомашине. По его виду товарищи определили: задержись он в кабине еще минуту в самолете, летчику– конец. Сапоги покоробились, полы кожаного реглана обгорели. 27 марта 1947 г. был опубликован Указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении К.Е.Селиверстову посмертного звания Героя Советского Союза. В селе Султан-Салы Мясниковского района Ростовской-на-Дону области установлен обелиск в честь героя-летчика Кузьмы Егоровича Селиверстова. Иван Потапович Аплетов. В день производства в офицеры младший лейтенант Аплетов получил письмо. Мать, колхозница из Воронежской области, писала ему свой родительский наказ: «Дома, на работе, в колхозе и на учебе ты всегда был первым. Передовым, лучшим воином ты должен быть и на фронте, отважным, стойким защитником своей матери-Родины». Этот материнский наказ советский офицер Аплетов свято выполнял в жестоких сражениях с врагом. На курсы подготовки старших офицеров он, командир стрелкового взвода, пришел уже из госпиталя, когда зажили раны первого ранения. В одном бою, когда фашисты сильным огнем не давали продвигаться вперед нашим стрелкам, Аплетов дерзко вырвался со станковым пулеметом вперед и, расположившись перед нашими пехотинцами, двумя длинными очередями подавил вражеский пулемет, открыв дорогу нашим пехотинцам. Они поднялись в атаку и выбили противника из деревни. В этом бою Иван опять был ранен, долго пролежал в госпитале. После выздоровления – снова на фронт, командиром пулеметного взвода. Однажды наша пехота заняла стратегически важный населенный пункт, который нужно было удерживать до прихода наших войск. Аплетов разместил своих пулеметчиков так, что враг находился под их прицельным огнем на большом расстоянии – более километра по фронту. Все ожесточенные атаки немцев наши встречали яростным огнем. Немецкий самоходной пушке удалось все же вывести из строя один наш пулемет. Но молодой офицер, хорошо знающий материальную часть, быстро нашел неисправную деталь, заменил ее и выдвинул свой пулемет на участок, наиболее уязвимый для прорыва. Он подпустил немцев на расстояние не больше 100 метров и неожиданно ударил по скопившимся для атаки гитлеровцам. Их контратака была подавлена. После боя командир роты крепко пожал Аплетову руку со словами: «Как вы помогли нам!». За этот бой Иван Потапович был награжден орденом Красной Звезды. Ненависть вела наших бойцов вперед, к победе. Аплетов воевал, не зная отдыха. Жаркий бой разгорелся за высоту, обороняемую немцами из дота. С ее потерей немцы теряли возможность маневрировать. Поэтому они отчаянно отбивались, надеясь удержать рубеж. Полтора десятка наших пехотинцев, завладев одним скатом высоты, настойчиво пробивались к другому, где размещались позиции немецкой артиллерии. Разрывы вражеских снарядов ложились почти рядом с нашими бойцами. Командир роты выбыл из строя. Положение создалось напряженное. Но вот над солдатами раздался голос Аплетова: «Все, кто здесь есть, слушай мою команду!». Эти слова спаяли бойцов, и они замерли у своих пулеметов. Немцы, их было 300 человек, бросались в атаку раз, другой, третий, но каждый раз откатывались назад под прицельным огнем наших пулеметов. Аплетов выдвинул свой станковый пулемет и сам бил по гитлеровцам. Затем, выбрав момент, он поднял свою группу в атаку. Дерзость удара ошеломила противника. Победное русское «Ура!» уже гремело на позиции немецкой батареи. Высота была взята. Аплетову и его бойцам удалось истребить более 100 немцев, им достались шесть 76мм-вых пушек со снарядами, 7 пулеметов, более 20 автоматов и винтовок. Удар подразделения Аплетова обеспечил успех всему соединению. В этом бою Аплетов тоже был тяжело ранен. Находясь в госпитале, он узнает, что ему присвоено звание Героя Советского Союза. После госпиталя – снова на фронт. Теперь он получает новое важное задание: нужно проникнуть в тыл врага, перерезать важную дорогу, по которой могут отступать немцы. С группой 15 человек Аплетов первым «оседлал» шоссе и захватил населенный пункт. Восемь раз бросались немцы в яростные атаки, чтобы пробиться к шоссе. Но никакими силами не смогли добиться своего – на их пути стояли мужественные воины под командованием старшего лейтенанта Аплетова. В этом бою мастер пулеметного огня уничтожил более 130 фашистов и во время рукопашного боя захватил двух немцев в плен. Боевая задача была успешно выполнена. После войны Иван Потапович начинает мирную жизнь. С 1959 по 1977 г. он был директором 475-й школы. Умер Аплетов в 1978 г. Михаил Ильич Климов родился в 1924 г. в тульской деревне Гостыж. Биография обычная: сначала школа, потом фабрично-заводское училище (ФЗУ), работа на московском автозаводе, армия. В 1943 г. окончил Горьковское танковое училище и пошел воевать в составе 9-го мехкорпуса 3-й гвардейской танковой армии. Получил новую боевую технику, экипаж быстро освоил ее и стал громить врага. Михаил Климов сумел сплотить товарищей: экипаж стал дружным, слаженным, это была крепко спаянная боевая семья. Механик-водитель Павел Гармаш, стрелок-радист Иван Ненашев, заряжающий Григорий Сенотрусов – каждый был умел и отважен. Командир гордился подчиненными, был уверен в них, знал, что ребята никогда и нигде не подведут... Так и было. «Экипаж машины боевой» из боя в бой выходил победителем. На польской земле танкисты Михаила Климова ремонтировали боевую машину после стремительных марш-бросков и скоротечных боев. Вдруг передали приказ: «Пять «пантер» неожиданно атаковали не успевшую окопаться нашу пехоту». По тревоге экипаж занял места в танке и рванулся вперед навстречу врагу. И, как только появились «пантеры», климовцы открыли огонь. Два снаряда – и головная «пантера» вышла из боя. Потом загорелась еще одна хваленая вражеская машина. И тут с нашего танка слетает маскировка, и он становится виден как на ладони. Экипаж все же успевает поджечь еще одну «пантеру», но тут же мощный удар потрясает наш танк. Еще одно попадание – и над танком Климова взметнулось пламя. Немцы торжествовали, решив, что с нашим танком покончено. Оставшиеся «пантеры» рванулись в атаку. Климов, с трудом поймав в перекрестие прицела вражескую машину, открывает огонь. Еще одна «пантера» подбита. И тут остальные наши танки подходят на выручку. Они решительно атакуют врага и отбрасывают его на исходные позиции. Обожженные, контуженные командир экипажа Климов и механик-водитель Гармаш вытаскивают из горящего танка товарищей и оказывают первую помощь. Весь экипаж отправляют в госпиталь. За образцовое выполнение задания, мастерство и стойкость в бою с фашистскими танками гвардии лейтенант Михаил Климов получает орден Ленина, а три члена экипажа – Гармаш, Сенотрусов и Ненашев удостоиваются ордена Красного Знамени. После госпиталя Михаил Климов попадает в 383-й гвардейский тяжелый самоходно-артиллерийский полк прорыва. И вновь везет ему с экипажем. В его составе – лучший механик-водитель полка старшина Владимир Зубков, наводчик и оба заряжающих – тоже мастера своего дела. В феврале 1945 г. танкисты генерала Рыбалко с Сандомирского плацдарма начали наступление на Силезию. До Берлина оставалось чуть больше 100 километров. 5 марта полк прорыва наступает в направлении польского шахтерского городка Зорау. Танкисты мощным огневым шквалом расчищают путь пехоте. Вот из-за дома показывается старая знакомая – пятнистая «пантера». Машина Климова, вооруженная 152мм-вой пушкой – «зверобоем», прицельно бьет по вражескому «хищнику». «Пантера» тяжело вздрагивает от удара и тут же вспыхивает. В следующем квартале путь экипажу преграждает немецкий истребитель танков – самоходное орудие «фердинанд». Два метких выстрела с нашей стороны – и «фердинанд» взрывается вместе со своим боезапасом… Расчищая огнем путь, экипаж Климова поражает цели, которые Михаил ловит в командирский перископ. Неожиданно появившийся на улице штабной лимузин врага не успевает уйти – климовский снаряд настигает его. За городом танкисты выскакивают на шоссе. Там – новая цель, фашистский «тигр». Экипаж входит в азарт боя. Лейтенант Климов командует: – Взвод, бронебойным, огонь! Танк бьет безошибочно, «тигр», объятый пламенем, сползает в кювет, уступая дорогу победителям. Но бой продолжается. Самоходка Климова останавливается – надо осмотреть трансмиссию. Лейтенант открывает люк, хочет сойти на землю, и тут его ранит в голову. Глаза обжигает огнем... И снова госпиталь: тяжелая и сложная операция... Боевая слава гвардии лейтенанта Михаила Климова еще ярче засверкала, когда ему присвоили звание Героя Советского Союза. Указ вышел вскоре после Победы – 27 июня 1945 г. «У нас заправка – до Берлина!» – гласила надпись на броне климовского танка. С верой в победу воевал, бил врага герой-танкист Михаил Ильич Климов. После войны он жил и работал в Москве, активно помогал совету ветеранов 9-го мехкорпуса, воспитывал молодежь в духе патриотизма. Михаил Ильич Климов ушел из жизни в 60-летнем возрасте, оставив о себе светлую память. Его имя носит школа-интернат в Одоевском районе Тульской области. Барельеф героя красуется на станции «Таганская»-кольцевая Московского метрополитена. Евгений Иванович Балашов родился в Рыбинске. В 1940 г. закончил автомеханический техникум и аэроклуб Пролетарского района Москвы. Тогда же вступил в комсомол. Потом работал на «Шарике». Женя добровольно поступил в Военную школу летчиков и на фронт прибыл в октябре 1942 г. В жаркое пекло Сталинградской битвы. – На аэродроме под Сталинградом немцы скопили до сотни бомбардировщиков. Поступил приказ командования: «Уничтожить!». Наши «ЯК-2» поднялись восьмеркой. Подлетая к цели, я увидел на заснеженном поле стоящие крылом к крылу, словно на параде, десятки «юнкерсов» и «хейнкелей». Мы сбросили бомбы. И аэродром окутало волной огня – горели самолеты, взрывались снаряды и бомбы... Я с ожесточением поливал аэродром струями очередей из пушек и пулеметов. Вдруг самолет тряхануло. Я огляделся. В правом крыле зияла рваная пробоина от зенитного снаряда. Самолет разворачивало и кренило. Упала скорость. Я отстал от группы. В это время и набросились на мою израненную машину «мессер-шмитты-109». Вокруг засверкали трассы от снарядов. Я подумал: «Каюк... Собьют, гады...». И еще злее начал бросать самолет из стороны в сторону, увертываясь от очередей врага. В нескольких местах были пробиты крылья, мой самолет еле держался в воздухе. Наши истребители сопровождения завязали с «мессерами» бой. Однако фашисты, чувствуя свое превосходство, наседали со всех сторон. Внезапно я увидел впереди себя «мессера», атаковавшего нашего истребителя, и нажал на гашетку пушек. «Мессер» перевернулся, на солнце блеснули голубые крылья с черными крестами и скрылись под моим «ИЛом». Потом на земле вспыхнул костер. Мы все вернулись на свою базу, без потерь. ...Двенадцать боевых вылетов совершил над Сталинградом молодой летчик-штурмовик Балашов. За отвагу и геройство он был награжден боевым орденом Красного Знамени. Там он получил самый дорогой документ – партийный билет. А потом фронтовая судьба бросала Евгения Балашова в небо Украины, Польши, Германии, Чехословакии. Он был дважды ранен, его самолет неоднократно атаковали истребители врага, но Балашов мастерски уходил от преследования и возвращался домой. Иногда он поднимался в «гневнее небо Родины» по 4-5 раз в день и всегда прилетал с победой. В результате штурмовок и бомбовых ударов он уничтожил 4 самолета, 25 танков, 60 автомашин с грузом, 8 паровозов с вагонами, 3 цистерны с горючим, 5 складов с боеприпасами, 55 повозок, 7 орудий полевой и 10 зенитной артиллерии, расстрелял до 500 солдат и офицеров. Немцы, как огня, боялись имени «Балашофф». Когда во фронтовое небо поднимался его самолет в группе с боевыми друзьями, немецкие радиостанции наблюдения и оповещения, захлебываясь от страха, орали: «Ахтунг, ахтунг! В воздухе король «Шварц тод» – «Черной смерти»: Балашофф! Все в укрытия!». ...8 июля 1943 г. на Белгородском направлении разгорелись ожесточенные сражения на земле и в воздухе. В качестве ведущего группы из восьми «ИЛ-2» Евгений Балашов выполнял задание по штурмовке колонны автомашин и танков. Летчики увидели серую пелену пыли от движущихся танков и автомашин. «К фронту топают, – подумал Евгений и передал по радио: – Приготовиться к атаке!». Когда до цели осталось не более километра, Балашов отжал ручку управления штурмовиком от себя и начал пикировать. Вскоре от самолетов отделились реактивные снаряды и, прочертив серую линию дыма, начали рваться на дороге. Загорелись танк и две автомашины. Потом полетели вниз черные болванки бомб. Балашов видел, как штурмовики метко накрыли цель. В небо поднялись черные вихри дыма, перемежаемого золотыми прожилками огня. В это время в небе появились истребители противника. Шестерка «фокке-вульф-190» бросилась на штурмовиков. – Встать всем в круг! – подал команду Балашов. – Оборонять друг друга! «Ильюшины», смело и умело защищаясь, оттягивались на свою территорию, под защиту зенитчиков. Атаки «фоккеров» были отбиты. Согласно разведданным, в этот вылет наши уничтожили 3 танка, 8 автомашин с боеприпасами, разбили 2 орудия полевой артиллерии. Более 30 трупов оставили фашисты на земле. ...Враг отступал, но огрызался, совершал налеты на наши войска и коммуникации. Разведчики сообщили, что на аэродроме Канцеровка Запорожской области враг сосредоточил до 80 самолетов. В небо Украины были подняты несколько шестерок «ИЛ-2». Одну группу вел Евгений Балашов. Четким строем они пересекли линию фронта, за хвостовым оперением самолетов остались серые облачка разрывов от зенитных снарядов вражеской артиллерии. Евгений всматривался в голубую ленту горизонта. Показался ломаной гребенкой лес, а дальше – аэродром противника. Над ним висела серая пелена дыма от пожара: это результат работы первых групп штурмовиков. Балашов скомандовал: – Бейте по самолетам, стоящим в северной части аэродрома! Блеснув яркими вспышками, из-под крыльев «ИЛов» вырвались реактивные снаряды. Белая стежка дыма оборвалась на земле, и в ту же секунду сверкнули взрывы. Вверх полетели черные обломки от самолетов, комья земли... Несколько самолетов загорелись от снарядов и бомб, сброшенных другими экипажами «ИЛов». «Молодцы, здорово накрыли...»,– подумал Балашов и услышал голос своего стрелка Николая Носова: – Командир! «Мессера»! Десятка «мессершмиттов-109», разбившись на пары, заходила с разных сторон. В небе затрещали пулеметно-пушечные залпы. Наши истребители сопровождения сразу же вступили в бой с врагом, отвлекая их от штурмовиков. Этот маневр удался. Все наши самолеты возвратились на свою базу. …Отступая от Запорожья, враг соорудил переправу через Днепр в районе села Беленькое. Она действовала днем и ночью, была сильно защищена огнем зенитной артиллерии. 14 октября 1943 г., тяжело оторвав от вязкой земли груженые самолеты, летчики поднялись в серое небо Приднепровья и легли на курс к Запорожью. Зная, что южнее и восточнее села Беленькое раскинулись знаменитые днепровские плавни, Балашов повел свою группу в тыл врага и зашел на атаку с севера. Он увидел переправу тогда, когда штурмовик, сделав горку, начал опускать нос, нащупывая центр цели. Вот в прицеле вписалась средняя часть понтонного моста, мелькнула в глазах серая коробка мчавшегося по ней танка, стрелявшего на ходу из пулеметов, серые всплески воды, видимо, с моста прыгали солдаты – и Балашов нажал на гашетку реактивных снарядов. Потом сбросил бомбы. Круто развернувшись влево, он начал прижимать самолет к пойменному лугу, покрытому ярким малахитом трав. Внизу мелькали камыши, блестящие серой сталью заливчики, речные рукава, редкий кустарник и песчаные плешины. В наушниках шлемофона треснуло, защелкало, и Евгений услышал голос командира группы истребителей. ...Наступил 1944 г. Враг откатывался на запад. Нашими войсками были разгромлены укрепленные районы на реках Молочная, Днепр, Ингулец. На груди у Евгения поблескивал орден Отечественной войны 1-й степени. ...10 января Балашов получил задание уничтожить артиллерийские позиции в районе Петрова Долина, на юге Украины, которые мешали продвижению наступающих войск. Ранним морозным утром в воздух поднялась шестерка «Ильюшиных». Балашов знал, что артпозиции врага хорошо замаскированы, обнаружить их с высоты птичьего полета очень трудно. Но фашисты выдали сами себя: на белом фоне снега четко виднелись следы автомашин, ведущих к лесополосе. Там, в густых зарослях кустов, под маскировочной сеткой, обрывался след. – По артиллерии врага – огонь! – скомандовал Балашов и, круто пикируя, устремился в атаку. Он видел, как рванулись снаряды, взметнув вверх серые султаны дыма и огня, потом блеснули разрывы бомб. Батарея была уничтожена. Евгений Иванович Балашов хорошо помнил удар наших «ИЛов» по железнодорожной станции Порыцк 16 июля 1944 г. – Нам сообщили, что немцы подтянули железнодорожный состав, груженный танками и автомашинами, – говорит Евгений Иванович. – Взлетели восьмеркой и пошли к цели. К счастью, самолетов врага в воздухе не было. С ходу ударили по длинному составу с черными коробками на платформах... Сразу же в четырех местах поезда вспыхнули очаги пожаров. В этот раз были уничтожены несколько танков, 8 автомашин, взвод пехоты. А потом лично мне удалось уничтожить склад с горючим... Бензин запылал, словно факел... В то время Евгений Иванович занимал должность авиационного штурмана-летчика гвардейского авиаполка, имел звание капитана. На его груди горел второй орден Красного Знамени. 19 марта 1945 г. капитан Балашов, командуя группой из восьми «ИЛ-2», нанес штурмовой удар по узлу сопротивления противника в населенном пункте Шенбрун. В небо взнеслись всполохи зенитных облачков. Маневрируя в зоне огня, группа прорвалась к цели и прицельно сбросила бомбы. Потом враг был обстрелян пушечно-пулеметным огнем. Понеся потери, враг отступил. Через два дня Балашов опять поднялся в воздух. Он вел за собой 16 штурмовиков. Удар по городу Приборн был мощным: взорван склад с боеприпасами, создано несколько очагов пожара. Враг дрогнул, попятился. Потом был налет на следующий объект. Опять на дорогах войны горели танки, автомашины, взрывались склады, валялись трупы солдат... Гвардии капитан Балашов нес на крыльях своих грозных машин победу Родине. Вскоре пал Берлин, капитулировала фашистская Германия. Над Берлином Е.И.Балашов совершил свой 139-й боевой полет. 27 июня 1945 г. Евгению Ивановичу Балашову было присвоено звание Героя Советского Союза. Владимир Васильевич Трофимов 61 год назад написал родным: «Иду в бой коммунистом». Эти строчки прочитали в его письме, отправленном с передовой 18 января, в день, который был предпоследним в его жизни. Он об этом, конечно, не знал. Но в чем не сомневался – это что завтрашний бой предстоит тяжелый. Наступил 1944 г. На 2-м Прибалтийском фронте, в состав которого входила 379-я дивизия, где воевал 18-летний боец, готовились к наступлению. Их роте предстояло занять господствующую высоту под номером «230,9» недалеко от села Маево. На Псковщине много таких возвышенностей, с которых туристы любят фотографировать окрестности. Тогда это были стратегические высоты, решавшие исход боя. Потому и наши, и чужие солдаты щедро платили за них жизнями. Володя в своей роте был одним из самых молодых. Но за плечами было уже несколько месяцев передовой, награждение медалью «За боевые заслуги», ранение и госпиталь. Трофимов на фронт ушел добровольцем, когда ему не исполнилось еще 18 лет. Поначалу командир взвода, куда он попал из пехотной школы, размышлял, не присвоить ли ему статус «сына полка». Но юный боец оказался человеком серьезным и ответственным. В бою не трусил, а проявлял смекалку и находчивость. И умел за собой увлечь. Его избрали комсоргом. Уже после ранения, в другой части, в новом коллективе снова стал комсомольским вожаком. Было в этом парнишке что-то такое, мобилизующее людей. Накануне последнего в своей жизни боя он провел комсомольское собрание, на котором приняли решение завтра быть не только не хуже коммунистов, но, наоборот, самим подавать примеры храбрости и боевой инициативы. За выполнение этого коллективного решения комсорг считал ответственным в первую очередь себя. И очень волновался. – ... В атаку! – раздался голос ротного. Как бы боясь опоздать, Трофимов выбрался на срез окопа, повторил команду командира и бросился вперед. Одним из первых ворвался в немецкую траншею, в упор расстреливая гитлеровцев. Штурм был успешным. Ротный старший лейтенант Духанин обнял комсорга и долго приговаривал: – Ай да молодцы твои комсомольцы! Но взять высоту – всего лишь полдела. Нужно было удерживать ее до тех пор, пока полк не выйдет на другой берег озера Спастер. Немцы проводили атаку за атакой, уже даже не подбирая с поля боя своих убитых и раненых. Защитников высоты становилось все меньше, а подкрепления не было. Гитлеровцы забрасывали наши окопы гранатами с длинными ручками, на солдатском языке «дылдами». Но недаром Володя Трофимов был уже опытным бойцом. На лету он азартно перехватывал эти «дылды» и метал их обратно. И вдруг одна граната упала к ногам ротного, стало ясно, что выбросить ее не удастся, слишко поздно. Можно только предполагать, какие мысли промелькнули в голове комсорга. Но действовал он четко – грудью упал на смертоносную «дылду». Взрывной волной ротного отбросило в сторону. Когда он подбежал к комсоргу и повернул его к себе лицом, тот был еще жив. Но медицинская помощь уже не понадобилась. Так и умер Володя Трофимов на руках спасенного им командира. До своих 19 он не дожил. Его комсомольский билет под номером 16216607 хранится в Центральном музее Вооруженных Сил. А исследователи ломают себе голову над тем, почему же комсорг в последнем своем письме домой назвал себя коммунистом. Его нынешним сверстникам понять это особенно сложно. У слова «коммунист» появились другие оттенки, много негероических тайн раскрыто в нашем прошлом. Но все же нельзя не верить строчкам фронтового письма, сохранившегося в архиве: «Здравствуйте, мои дорогие, папа, мама, Женя, Юра и Володя... Пишу вам каждый день, так как времени скоро не будет. Как там живется в любимой Москве? ...Иду в бой коммунистом». Вероятно, очень большой смысл он пытался вложить в эту короткую фразу. Наивный, доверчивый, но очень искренний юноша, с готовностью отдавший самое дорогое ради выполнения воинского долга. В начале июня 1944 г. Президиум Верховного Совета СССР посмертно присвоил Владимиру Васильевичу Трофимову звание Героя Советского Союза. Его имя носит улица в рабочем поселке Угроеды Сумской области, где он родился. В 1966 г. получила новое название и улица 3-я Кожуховская, где он жил перед войной. Василий Павлович Волков, пехотинец, фотография его в «Солдатских мемуарах» Константина Симонова красуется на 11 странице рядом с фронтовыми снимками других солдат. «Шел солдат... О том, как он шел, как он сначала отступал до Москвы, но не отдал ее, потом до Сталинграда, но не отдал его, о том, как он дошел до Берлина и взял его, мне рассказали самые главные люди войны – солдаты, – писал Симонов. – Люди девятнадцати национальностей, кавалеры солдатского ордена Славы всех трех степеней. Кто был на войне, знает, чего стоило тогда трижды заработать эту приколотую сейчас на штатский пиджак солдатскую награду. Вот их тогдашние фотографии, так затасканные в гимнастерках, что нам не хотел их пропускать технический контроль. Говорили: плохие. А по-моему, очень хорошие... Такими они были тогда, эти люди, которые вправе рассказать о войне от имени всех солдат, своим горбом добывшие Победу. От имени дошедших, и не дошедших до нее. Награжденных и не награжденных. Живых и мертвых. Такими они были тогда». Так что симоновские «Мемуары» – это и его, Василия Волкова, воспоминания и рассказы о том, какой для него была война и каким он был на войне, о чем думал, что чувствовал и переживал. «Шел я и вижу, что сил уже нет, страшно, конечно. Вижу, расстреливают за селом скот – коров, лошадей, овец, – страшно. Все лежат свеженькие – страшно. И ночью видишь другой раз, когда идешь, села все горят. Справа, слева – зарево. Зарево – страшно. Две, по-моему, я помню две виселицы, человек по десять – как шли мы колонной – висит наш русский человек. Страшно». Это его слова, приведенные Симоновым в своей книге. Откровенный был разговор с солдатами, никто в нем ничего не приукрашивал и не скрывал. Конечно, было страшно, ведь совсем еще мальчишкой – только 18 исполнилось – попал на фронт. И в самое пекло. Правда, выручало то, что до этого были тяжелые трудовые будни, приучившие уже и к выдержке и к дисциплине. После шестилетки он пошел в артель по пошиву обуви для армии, валял и подшивал валенки для фронта. Валенки свозили в деревню прямо с передовой, были они и с убитых, и с раненых – рваные, распоротые осколками. Монотонную и скучную работу по их ремонту Вася превратил в творческий труд. На стельках он виртуозно выстрачивал «Вперед на запад!», «Дойди до Берлина!». Василий Волков ушел на фронт в 1943-м, вскоре после того, как пришла похоронка на отца. Уже вторая в эту семью – годом раньше погиб старший брат-моряк. Помнит, как убивалась мать, провожая младшенького, последнего. Дома теперь оставались одни женщины. Но судьба, видимо, хранила его: даже серьезных ранений, к счастью, не было. Хотя себя никогда не жалел и, подавив первоначальный страх, воевал с азартом. Как и валенки до этого подшивал. Всю войну он прошел с батальонным минометом БМ-82. И считал выпущенные по врагу мины. Всего их оказалось на его счету 54 тысячи. Последнюю выпустил 2 мая 1945 г. Свой первый орден Славы Василий заработал в 1944-м в Восточной Пруссии. Представляя его к награде, командир полка гвардии подполковник Рыбаков писал: «В боях при наступлении на город Гросс-Тракенен 23-24 октября 1944 года проявил мужество и отвагу. Невзирая на обстрел противника, под градом осколков продолжал точно наводить миномет на цель. Уничтожил две пулеметные точки противника и до десяти гитлеровцев. 27 октября, отражая вражескую контратаку, тов. Волков меткими залпами своего миномета рассеял и уничтожил до 20 гитлеровцев, чем сыграл решающую роль в отражении контратаки». В январе 45-го в боях под мало кому известным немецким городом Жиргупенен он заслужил второй орден Славы. Раненый, не отошел от миномета до тех пор, пока противник не был выбит из населенного пункта. А спустя два месяца в жарких битвах под Кенигсбергом, «ежеминутно рискуя своей жизнью», как написано в наградном листе, за три дня боев метким огнем своего миномета он уничтожил 4 станковых, 2 ручных пулемета противника, разбил 3 автомашины с боеприпасами и уничтожил более 40 немецких солдат. Уже после Победы вышел указ о награждении В.П.Волкова орденом Славы 1- степени. Вот почему на знаменитой фотографии из книги К. Симонова у него только два ордена. Фотография сделана в Чехословакии. А до этого уже был Берлин и горящий рейхстаг, на развалинах которого остался нацарапанный камнем автограф. Что чувствовал тогда такой юный и уже умудренный опытом тяжелейших боев солдат? Огромное облегчение. Вася Волков из далекой русской деревни Ручьи сумел дойти до конца войны. И подвернувшимся под руку камнем хотелось поставить на дымящейся стене рейхстага жирную точку. Потом был отпуск в родную деревню. «Ну, поле перешел и как раз с ходу – в деревню. Я живу посреди наших Больших Ручьев, дом у меня в центре. Меня встречает сестра. Тут, конечно, меня узнают: Вася-маленький прибыл! Нас два Васи – большой Вася, значит, и я, меня Васек звали. Сестра кинулась мне на шею. Потом бежит вторая сестра. Обнялись, поцеловались... Иду дальше, тут народу все больше прибавляется. Иду по деревне, горд я, конечно. Вхожу домой. Мать, естественно, бросилась ко мне, я – ее целовать. Отца не было уже, он убит. Вот. Вхожу в дом – мне кажется, вроде я вырос, даже пригибаюсь. И дом, показалось, какой-то маленький, а вроде был большой. Это я, значит, был маленький, а тут подрос...». Эти его воспоминания взяты из книги «Солдатские мемуары». Слово в слово – Симонов ничего не добавлял от себя и практически не вносил редакторскую правку в живую речь бывших солдат. Уже много лет Василий Павлович Волков живет в нашем районе. Сейчас он единственный кавалер трех орденов Славы в Южнопортовом. Петр Иванович Романов. В начале 30-х годов он, деревенский парень из Подмосковья, пришел на подшипниковый завод, учился в ФЗО, затем работал слесарем. В дружном рабочем коллективе получил трудовую закалку. Его полюбили за добродушный, нрав и отличную рабочую смекалку. На заводе у него родилась мысль стать летчиком. После работы ежедневно ездил в Тушинский аэроклуб. И вот в 1940 г. окончена летная школа первой ступени. По путевке комсомольской организации Петра приняли в военное училище. Но началась война. Младший лейтенант Романов был направлен в авиационный полк дальнего действия и с этой частью прошел весь свой боевой путь. За доблесть и мужество отважный летчик был награжден орденами Красного Знамени, Отечественной войны 1-й степени, Красной Звезды и медалью «За оборону Сталинграда». Указом Президиума Верховного Совета СССР от 19 августа 1944 г. Петру Ивановичу Романову было присвоено высокое звание Героя Советского Союза. Прямо из Кремля с наградой Петр Романов приехал в свой цех. На встрече с заводчанами он тогда сказал: «Я еще вернусь к вам, товарищи, вот только окончим войну!». Но Петр не вернулся. 18 апреля 1945 г. в воздушном бою под Берлином он погиб смертью храбрых. Выполняя боевое задание, звено бомбардировщиков, ведомое заместителем командира эскадрильи капитаном Романовым, вылетело на бомбежку группировки противника. На подступах к цели советские самолеты попали под мощный огонь немецких зениток. Именем Героя названа одна из улиц нашего района.